Люда сидела напротив меня и плакала второй час подряд.

А моё сердце сжималось от сострадания к этой молодой, умной и красивой женщине.

Я много слышала жутких историй в своём кабинете. И уже редко когда я удивляюсь. Но сейчас удивляюсь: как ей удалось выдержать всё это, выстоять, выжить, не сломаться.
За несколько лет ушли из жизни все её самые близкие и любимые. Один за одним. Родные и друзья.
«Понимаешь, я не могу больше терпеть эту боль», — она утирает слезу и смотрит на меня с надеждой.

И не надо терпеть эту боль.
Я показываю ей свою волшебную психогимнастику.

Я рассказываю ей, что инстинкт самосохранения у всех живых существ биохимически питает такие необходимые для выживания чувства, как гнев, страх и печаль.

Если я маленький полосатый тигрёнок, сижу себе на полянке и греюсь на солнышке, и вдруг из кустов раздаётся рычание, то мой инстинкт самосохранения тут же выбросит в кровь адреналин и норадреналин в таком соотношении, чтобы я или атаковала врага, или спаслась бегством, или прикинулась падалью (хищник её не трогает).

В 1929 году Уолтер Кеннон опубликовал работу “Bodily changes in pain, hunger, fear and rage: an account of recent research into the function of emotional excitement”. На основании данных этой книги последователи Кеннона стали называть концепцию реакции человека на стрессовые ситуации: «бей – беги – замри» (или, по-английски: freeze – flight – fight – forfeit).

И когда я совершу одно из 3 этих действий – или, бешено вращая глазами, наброшусь на источник рычания и порву его, как тузик грелку, или смоюсь, сверкая пятками, или прикинусь ветошью – и выживу в результате, инстинкт самосохранения остановит стрессовую реакцию, т.к. опасность миновала, и после этого как биохимическое поощрение эффективного выживания я некоторое время буду находиться в состоянии радости и спокойствия.

Так вот мы – те же тигрята. И рычание из кустов – это любой приличный стресс: начальник наорал, смена работы, экономическая нестабильность, переезд.
Но только, в отличие от тигрёнка, мы телесно не сжигаем биохимию стресса и не достигаем ясного результата выживания. У нас нет чётких критериев: тигрёнок-то убежал, и всё, вот он, результат – а мы куда денемся с подводной лодки? Образно говоря, начальника орущего мы видим каждый день. Получается, для нашей психики опасность не закончена, и продолжает биохимически поддерживаться стрессовая реакция и особое состояние организма: «Тревога!»

Но наш организм не приспособлен для того, чтобы переживать это состояние длительное время. Этот режим был задуман природой как краткосрочный, экстренный. А мы в нём живём…постоянно. И здравствуй, хроническая усталость, истощение сил, переутомление, астения.
Мне это тоже знакомо, увы. Когда я училась в РГУФКе и пришла к своим спортивным врачам вот с этим «всё в жизни хорошо, но сил жить нет», мне сказали, что у меня срыв барьера адаптации и нужно срочно выходить из состояния стресса.

Ну, я и пошла выходить. Упросила известного психотерапевта Хасая Алиева взять меня на обучение в его центре защиты от стресса.

Он согласился. И показал мне странные движения. И сказал на фоне этих движений думать о своих проблемах и неприятностях. Я возразила – мол, наоборот, думать о них не хочется.
Он рассказал, как работал с мамами, потерявшими детей в бесланском теракте. «Думай о погибшем сыне!» — и ей надо было думать и одновременно покачиваться телом вперёд и назад. И потом были слёзы, и катарсис, и появлялась хоть капля сил, чтобы жить дальше.

В этих движениях – странная магия. Они как будто встроены в нашу матрицу, независимо от нашей культуры, страны, религии и чего бы то ни было. Мама укачивает кричащего младенца, и он успокаивается. Но не сразу, а только тогда, когда она попадёт в резонанс. У Стены Плача с молитвенниками в руках люди покачиваются. На похоронах в русских деревнях плакальщицы раскачивались и голосили. На документальном видео о детских домах малыши качаются, чтобы успокоиться и заснуть. А когда мы злимся, сжимаем кулаки. А когда страшно – дрожим, как от холода. Как будто есть какие-то универсальные движения, предусмотренные самой природой для того, чтобы через тело балансировалось наше психоэмоциональное состояние.

Не как будто, а есть.
Вот она, моя психогимнастика:

1 минута – упражнение «печаль».
— Стоя, покачиваемся вперёд и назад. Руки сложены на груди.
1 минута – упражнение «гнев».
— Стоя, разжимаем сжатые кулаки, словно сбрасывая с рук какую-то тяжесть.
1 минута – упражнение «страх».
— На дрожащих ногах, переминаемся с ноги на ногу, похлопывая себя по плечам. Вспомогательный образ: «Мужик мёрзнет на остановке» ))
3 минуты – упражнение «радость».
— Стоя, крутимся вправо и влево, руки по инерции болтаются, как плети.
Всего 6 минут в день.

За эти 6 минут в день мы:
— завершаем все стрессовые реакции, посылая психике сигнал о том, что пора выключить тревожный сигнал и перейти в состояние радости и спокойствия
— постепенно бережно и мягко отреагируем все накопленные за жизнь негативные эмоции
— интегрируем до сих пор заряженные негативные впечатления в жизненный опыт и воспоминания
— балансируем негативные и позитивные чувства
— учимся принимать свои негативные чувства и спокойно взаимодействовать с ними
— трансформируем душевную боль в жизненную энергию
— возвращаем себе дирижёрскую позицию в оркестре наших чувств

О последнем пункте скажу отдельно. Часто происходит так, что дирижёр нервно курит в сторонке, а его работу делают музыканты. Хорошо ли будет дирижировать вашей жизнью злость? Или раздражение? Или недовольство? Какую симфонию эмоциональной жизни будет играть оркестр под их руководством? Да, все чувства важны и нужны – и чем их больше, тем богаче наша симфония. Но только дирижёр может грамотно управлять оркестром. А чтобы вернуть себе дирижёрский пульт, нужен тайминг. Только-только развернулся гнев, а таймер уже пикает, и мы обращаемся к своему гневу: «Я вижу тебя. Я признаю тебя. Ты имеешь право на самовыражение, на своё время и пространство. Продолжим в следующий раз». Вначале практика даётся не просто, но со временем мы входим во вкус этого нового качества сознания: все свои чувства принимаю, признаю, ценю и уважаю, и при этом я выражаю их так, как это уместно, приемлемо и полезно.

В психогимнастике важно запустить движение на автопилот и думать, о чём думается. Т.е. показать телу движение – и дальше уйти в свои мысли, воспоминания. Чтобы тело, свободное от контроля ума, само нашло тот рисунок движения (амплитуду, скорость, угол наклона), который попадёт в резонанс с нашим переживанием – и тогда тело как громоотвод сбросит избыточное напряжение стресса, боли, страдания.

Через неделю мы с Людой уже выстраиваем сексологический курс на полгода вперёд. Она рассказывает о радостной встрече, смеётся, улыбается. Другой человек. Я аккуратно между делом спрашиваю о психогимнастике.

«Делала. И один раз прямо во время практики я почувствовала, как боль упала с меня, как шёлковое платье. Я просто переступила через него и налегке пошла дальше. Теперь я свободна».

Настя Михеева, психолог – сексолог г.Москва.

© Настя Михеева, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.