Я работаю женским сексологом. В моём кабинете сидит Малика и рассказывает о своём женском горе. Она плачет, отвернувшись от меня. Потому что знает, что тушь потекла, глаза красные, и разве она может показать мне сейчас такое своё лицо. Такое своё некрасивое и неправильное лицо. Не может…

Она сидит, красиво сложив руки и ноги. Правильная девочка. Хорошая девочка. Идеальная девочка. Голубые сапожки сочетаются с голубой сумочкой – и серёжками с бирюзой, от модного московского дизайнера, естественно.

Я спрашиваю, на какой машине она сегодня ко мне приехала. На голубой бэхе. Кто бы сомневался.

А что не так с сексом?
Малика в сексе боится. Себя. Своего тела. Своих чувств. Своей страсти. Своей агрессии. Своей нежности.

Она просто пассивно лежит под ним и терпит. Пусть делает со мной, что хочет. Всё равно это скоро закончится.

Она боится увлажниться. Потому что тогда, на первом свидании, через тоненькое летнее платьице и микроскопические стринги она намочила светлое сиденье его машины, так ей стало хорошо от его поцелуя. Он увидел пятно и обругал её, выгнал на дорогу, а сам кинулся за пятновыводителем и стал так рьяно оттирать сиденье, как будто оно было уляпано всеми мерзостями земными.

Она хочет, но боится двигаться навстречу его фрикциям, потому что однажды он (другой) посмеялся, что «влагалище пукает», когда её движения были очень активными и страстными, и немного воздуха попадало в её вагину.

Она  боится отдаваться и терять голову от чувств и наслаждения. Потому что она потеет, когда кровь закипает. И однажды он (другой) сказал, что она мокрая и скользкая, как бегемотиха в болоте. Чушь, конечно, но обидно пиздец.

Она боится своего оргазма, потому что оргазм у неё сильный и яркий, и так страшно описаться от остроты ощущений, и тогда он (другой) точно не пощадит. Обидит.

Она боится того, что её лицо может гримасничать от слишком сильных сладких переживаний. Она видела документальный фильм, где снимали только лица женщин во время оргазма. И было не понятно, женщине хорошо или плохо. Такие гримасы она видела. И тогда он (другой) скажет, что она кривляется, что она корчит уродливые рожи.

Лучше просто лежать. Тихо. Неподвижно. Как труп. Без чувств. Без ощущений. Без смазки. Без оргазма. Так безопасно.

Я предлагаю ей потанцевать. Она красиво встаёт. Принимает красивую позу. Хорошая девочка. Правильная девочка. Красивая девочка. Сейчас она будет красиво танцевать для меня.

Я останавливаю её. И показываю ей «Танец Бабы Яги»: нужно двигаться максимально уродливо, безобразно, некрасиво. Я танцую перед ней. Гримасничаю. Кривляюсь. Я баба Яга, и мне хорошо. Я свободна быть сама собой. Мне сейчас похуй на всех и на всё. Я просто отрываюсь, шалю, веселюсь, кайфую.

Она пытается робко. Очень робко. Боится быть некрасивой в моих глазах. Боится, что я буду смеяться над ней. Что я замечу её уродство и обижу. Но разве может баба Яга костяная нога смеяться над чужим уродством? ))

Мы танцуем минут пять. Вдруг лицо её сводит гримаса. Она начинает рыдать. Но уже не так, как прежде. По-другому. Не прячет лицо. Рыдает громко, стонет, рычит, воет и всхлипывает. Рыдает от души.

Я стелю на пол два коврика. И показываю ей «Радугу». Нужно лечь на спину. Представить, что примерно в метре над центром груди находится кран, из которого вниз на тело льётся сияющая радужная краска. Нужно подставлять под эту воображаемую струю каждый миллиметр тела так, чтобы в итоге оно всё оказалось закрашено радужной краской. Руками размазывать по себе краску нельзя.

Мы ползаем под воображаемой струёй. Крутимся. Переворачиваемся. Изгибаемся. Извиваемся. Совершаем тысячи новых движений – прежде тело их не делало, т.к. в обычной жизни они совершенно не нужны. Мы расширяем до максимума свободу движений. Мы осваиваем возможность движения не продуманным заранее способом. Мы забываем об оценке движения: красиво – не красиво.

Она улыбается. Не так, как надо. А как идёт изнутри. Морщит нос при этом. Она забыла, что раньше лицо нужно было «держать».

Мы встаём. Она шутит. Она меня подкалывает. Задирает. Даже шлёпнула по попе ))

Я показываю ей «Танец частей тела». Друг за другом голова и шея – плечи – грудь – пальцы рук – запястья – локти – руки целиком – бёдра – колени – пальцы ног – ноги целиком – всё тело целиком совершают любые движения, что придут в голову. Любой частью тела можно хоть фигуры рисовать, хоть буквы писать.

Нам весело. Телу хорошо. Его никто не сковывает и не оценивает. Можно двигаться во все стороны и делать, что угодно. Она начинает бегать кругами по моему кабинету. Голубые сапожки уже разбросаны по углам. Она прыгает. Визжит. Матерится. Пучит глаза. Высовывает язык. Делает в мою сторону неприличные жесты )) Мы дурачимся.

Я даю ей практику «Покажи телом образ». Любой образ. Я придумываю ей самые странные образы: вставная челюсть, взятка, тюбик с клеем, кнопка лифта. Нужно не передавать форму предмета, а передавать ощущение. Какое ощущение в теле вызывает вставная челюсть? «Мокро, липко, вязко, холодно, щекотно, неудобно». Где в теле это ощущение? Вырази его вначале только этим участком, а потом всем телом.

Она двигается через лёгкость, игривость, ненапряг, творчество. Она сейчас внимательна к своим ощущениям. Она сейчас способна их осознать по качеству энергии и локализации. Она сейчас способна их выразить локально и всем телом.

Потом я спросила, какие образы у неё ассоциируется с раскрытой, реализованной, счастливой, благополучной сексуальностью. «Орлица, пантера, алая роза с огромными бутонами и бархатными лепестками». Она показывает их. Я вижу, эти образы и созданные ими состояния захватили её тело, ей приятно, ей хорошо. Она кайфует от полёта в небесной выси на ветру, от своего going wild, от пьянящего густого аромата цветущей розы. Я вижу, она пропиталась этими состояниями – и сможет в любой момент к ним вернуться. Я вижу, она научилась двигаться из настоящести, из присутствия. У её движений, позы, взгляда, мимики, звучания голоса появилось совсем другое наполнение. Я знаю, теперь у её жизни появится совсем другое наполнение. Это и есть магия танца.

Она будет делать эти 4 техники – по 1 в день – 4 дня в неделю.

Пятый день – она будет танцевать свободный танец под музыку. Любую. Не только любимую. Секс – разный. Мы его переживаем по-разному и двигаемся по-разному.

Я рассказываю ей, что важно уйти от шаблонного восприятия секса – что он только такой или этакий, а всё остальное плохой или неправильный секс.

Секс – разный, и тело может в процессе сексуальной близости испытывать разные ощущения и выражать их. Поэтому танцевать она будет под разную музыку – и под музыку из мультика, и под панк-рок )) Секс может быть сегодня игривый и забавный (поиграем в доктора?))), а завтра жёсткий и агрессивный (пошалим-пожестим?)) – так мы выходим на свободу и вариативность оттенков близости. Так мы выходим на секс, который есть свобода и наслаждение.

Через два месяца у дверей моего кабинета стоит необъятная корзина роз. Таких, как она танцевала. Тёмно-красных. С огромными бутонами. С нежными бархатистыми лепестками. И вложена открытка без подписи. На ней орлица в небесной вышине. Я улыбаюсь. Я знаю, что такое свобода и наслаждение. Я знаю, что такое секс. Теперь ты тоже это знаешь.

Танцуй, Малика, танцуй!

© Настя Михеева, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.