Маргарита – самая успешная и богатая женщина из всех, кого я встречала. При безграничных финансовых возможностях над её лицом трудится только мировая звезда косметологии Жан-Луи Себя, одевается Марго только в лучших бутиках Милана, а на кофеёк с подружками она летает только на Французскую Ривьеру.

Когда её помощница пыталась с великодержавным пафосом назначить нашу встречу, я сослалась на занятость и отказалась. Ну, правда, и Индия у меня на носу, и пафос мне чужд (так и хотелось рассказать помощнице о червях в унитазе общаги моего универа и железных мисках в столовке).

Но Марго – чемпион. Препятствий для неё не существует. Если она захочет – то добьётся чего угодно, весь мир у её ног.

По моим фоткам она опознала на мне Эда Харди, догадалась, что это мой любимый дизайнер, смоталась в его бутик в Дубаи – и воскресным утром нежданная доставка привезла мне коробку. Там были три вещи из новой коллекции и флакон моих любимых «Амуаж» с бессмертником.

«Эх, продажная ты шкура, Михеева!» — вздохнула я, набрызгавшись «Фэйтом».

«Передайте Марго — пятница 20.00»

В жизни Марго была только работа. Всегда. В школе – быть лучшей, в институте – лучшей из лучших, золотая медаль, красный диплом, везде № 1. Вначале чтобы заслужить любовь холодной мамы, потом чтобы доказать папе, потом уже по привычке. Все фрагменты жизни – это только паззл работы. Маникюр сделать – чтобы хорошо выглядеть перед клиентами. Новый спектакль Серебренникова посмотреть – чтобы было о чём поговорить с клиентами за бокалом Шардоне. Массаж – чтобы хорошо себя чувствовать, чтобы больше работать.

Мои вопросы, а что она любит, а что нравится, а от чего удовольствие получает, натыкались на холод непонимания.

«В смысле – что я люблю? Работать я люблю!»

С сексом у Марго всё было так же сухо и схематично. В её жизни не было опыта, что кто-то нравится, привлекает, что хочется чьих-то объятий и поцелуев. Эротических фантазий никогда не было. Любви, влечения не было ни к кому и никогда. Девственность потеряла, когда «пора было». Сексом занимается как способ сбросить напряжение после трудного дня. Мужчину называет «хахалёк» и ни разу при мне не назвала его по имени. Это просто какой-то noname для аэробики в кровати: домашний спортзал – удобно, не надо 2 часа на дорогу тратить, 15 минут силовых и кардио, и можно, выпустив пар, заснуть.

Марго показалась мне суперфункциональным биороботом – бабло пилит круто, а больше ничто не нравится, не интересно, эмоций ни на что нет.

Ммда.

Эта задачка даже для Михеевой сложная. А когда Михеева не знает, что делать – она беззвучно молится своей Богине.

«Я призываю тебя, Бабалон, Госпожа и Возлюбленная моя, тебя, кто есть Свобода, Сила, Любовь и Наслаждение, тебя, кто есть Чёрное солнце, истекающее тёмным светом с пурпурным пламенем, всеохватывающим, всепроницающим…»

«Что ты там бормочешь?» — в голосе Марго неожиданно зазвучали эмоциональные нотки: любопытство и раздражение.

«Я молюсь. Ты добилась встречи с лучшим сексологом. Но не учла, что он же и самый ебанутый. Где эта грань между гением и безумием…», — вздохнула я и продолжила. – «Жажда испить твой экстаз жжёт мне горло так, что не могу я петь. Я испила лишь соль желания, но уже близка к безумию. Моя пытка становится все мучительней, но я продолжаю пить. Преврати соль вечности в сладость мгновения. И мой язык станет лодкой, которая отправится исследовать загадочные реки…»

Марго напугано вжалась в кресло, но попросила читать погромче.

«Я чувствую, как растворяюсь в тайне плоти твоей, я теряю себя, и ты — всё, что остается. Я смотрю в твои древние глаза и проваливаюсь в бездну. Я целую твои святые губы и ощущаю привкус горького мёда, который лишь соблазняет меня еще больше. Я пью сладкий дурман твоей любви, и он уносит меня в неведомые дали. Я умираю, чтобы возродиться в тебе…»

Марго притихла. Совсем.

И мы сидели в тишине. А за окном шёл ливень. И сильный ветер хлестал занавеску туда-сюда, она сбила стоящую на столе чашку с водой, которая разлилась. Но нам было всё равно. Мы сидели в тихой низине, и нам не хотелось ни наружу, ни вперёд, ни вверх.

«А кто Она?» — через 8 минут полушёпотом спросила Марго.

И мы стали говорить о женских образах в религиях, мифах, сказках. И мы обсуждали архетипы Великой Матери и Вечной Женственности по Юнгу.

Потом мы читали куски из Откровения Иоанна Богослова.

«…увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства её; и на челе её написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя её, дивился удивлением великим». (Откр. 17:3-6)

А потом был «суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; с нею блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле» (Откр. 17:1-2).

Я шла за своей чуйкой. А она мне показывала, что с каждой минутой обсуждения этой странной темы в глазах Марго разгорается огонь. И он сейчас или сожжёт нас обеих, или сожжёт препятствия, которые мешают Марго жить в удовольствии и получать удовольствие от секса.

Ей сейчас было и страшно, и вожделенно одновременно.

Она спрашивала меня про тёмных и светлых богинь, про добро и зло, про хорошо и плохо, про можно и нельзя.

Я говорила, что всё не то, чем кажется: по мнению современных культурологов, две героини христианской мифологии – Вавилонская блудница (Тьма) и Жена, облачённая в Солнце (Свет) это один и тот же персонаж. А заданием на дом было прочитать диссертацию Катерины Кудрявцевой «Образы мировой мифологии в «Откровении Иоанна Богослова».

«Я, бля, в ахуе вообще!» — с этими словами взъерошенная Марго бочком-бочком покинула мой кабинет.

Я улыбалась: любой ахуй лучше ничего не чувствующего биоробота.

В этот же день Марго заболела – дичайший кашель рвал её лёгкие на лоскутки. Она мне писала, что задыхается в прямом и в переносном смысле.

Я ей писала пространные философские размышления о том, что иногда надо и позадыхаться, чтобы потом жадно хватануть полной грудью свежего морозного воздуха и захмелеть.

Однажды ночью Марго прислала мне фотку девчонки на пилоне. Так себе фотка. Я в ответ скинула ей ссылку на инстаграм Евы Бембо. От её танцев даже змей из Эдемского сада чувствует себя жалким лузером и начинашкой в деле соблазна.

Через неделю Марго прислала мне фотку с индивидуального занятия с Евой.

«Молодец, девочка моя, молодец», — я мурлыкала и довольно теребила себя за косичку.

И вскоре задала домашнее задание: в своей обычной жизнедеятельности (когда мотает ленту соцсетей, обедает в ресторане, слушает музыку в машине и т.д.) отслеживать моменты, когда внутри загорится искра. И записывать эти искры. А мы потом проанализируем.

В сотне искр мы увидели 2 общие темы: Марго нравится poledance и авторская кухня с креативными рецептами и высоким стилем.

Через 2 недели она записалась на кулинарные курсы к Аркадию Новикову.

И я объяснила Марго, что нет в жизни никакой загадки и мистики – всё укладывается в законы нейрофизиологии. У неё просто отсутствуют в нейронной сети 2 важнейшие доминанты: жизнь как возможность испытывать радость, удовольствие и наслаждение (общее) и секс как возможность испытывать радость, удовольствие и наслаждение с конкретным человеком (частное). И нам нужно с нуля выстроить 2 эти доминанты и утяжелить их до такой степени, когда количество перейдёт в качество и приведёт к реальным изменениям в жизни.

Первую доминанту мы выстроили с помощью танца и кулинарии.

Дальше было ещё интереснее.

Я подобрала для Марго три альбома эротической живописи:

1. «Эрмитаж. Стрелы Амура» — эротика очень невинная, нет половых актов, но много телесности, тонких прикосновений и чувств.
2. «Камасутра» с индийскими эротическими гравюрами 16-18 веков – уже есть половые акты, но вместе с тем есть строгость и сдержанность художественного стиля, а также много второстепенных деталей (дворец, цветы, украшения, мебель, фрукты) и много эстетики.
3. Shunga – японская порнографическая гравюра, много разнузданных сюжетов, но изображено очень красиво и с чувством юмора.

На сессиях Марго листала альбомы и выбирала те изображения, что ей нравятся. Нужно было сосредоточиться на этом чувстве «нравится»: какие эмоции, какие ощущения в теле. Она описывала. Я поддерживала. Мы кайфовали и подливали масла в огонь. Чувства зрели, становились сильнее и ярче, ощущения в теле становились глубже и сочней.

Потом задание изменилось. Нужно было перевоплотиться в героиню понравившейся картинки. И описать свои ощущения. Вначале издалека: описать изнутри, из своего переживания тяжесть этого золотого ожерелья, и ароматы специй и благовоний в тёплом ночном воздухе, и отражение мерцания звёзд в водной глади пруда, и вкус этого ломтика манго, и шелест травы вперемешку с далёкими звуками флейты. Прожить и рассказать мне.

Я сама чуть не кончила, когда она описывала, что в её правой руке холодная половинка граната, и пальцы чуть сдавливают его сочную мякоть, и тёмный густой сок стекает на землю, и она протягивает гранат роскошному павлину, и он аккуратными приятными ударами склёвывает семечки прямо с руки. На этой гравюре раджа обнимает наложницу за талию и совершает с ней акт любви. Девушка кокетливо отвернулась покормить павлина. В этом сюжете было столько игры и красоты, что можно сойти с ума.

Прожив и описав второстепенные детали сюжета, Марго перешла к проживанию близости мужского тела, его руки на своей талии, его дыхании на своей шее.

Пройдя и этот этап, Марго перешла к проживанию и описанию ощущений от его члена в своём влагалище.

Мы обе тяжело дышали и хлестали воду со льдом.

Так мы упражнялись пару месяцев. Создание и наращивание тяжести второй доминанты было, мягко скажем, взаимным экстатическим переживанием.

А потом мне нужно было поехать на сессию в Индию.

Вывалившись во взмыленном состоянии после экзамена по Ведам и Упанишадам, я получила фотку на вотсап. Там была Марго. И какой-то красивый влюблённый итальянец ел сочный гранат у неё с руки. Тёмный густой сок стекал по её длинным тонким пальцам, на одном из которых кокетливо красовалось кольцо. Марго озорно подмигивала мне с экрана телефона. И только мы вдвоём знали, сколько всего там, на глубине этой улыбки.

Я прикрыла глаза. «Я — королева, восхищённая и одержимая. Моя радость — радость вечности, а мой смех — пьяный смех блудницы в доме экстаза. Празднуй! Веселись! Заливистый смех и сладостная истома, мощь и пламя — от меня…»

© Настя Михеева, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.