Пелевин и секс.

Аня написала мне в один из моих периодов затворничества, когда я не работаю и стараюсь почти не выходить из дому.

Такое бывает. Я запоем читаю, брожу по парку, шебуршу жёлтой осенней листвой, молчу и много думаю.

Аня рассказала мне свою историю в письме. Она рано вышла замуж за одноклассника, полная наивных надежд, романтической влюблённости и розовых облаков. Впереди у неё была целая жизнь, которая обещала мир безграничных возможностей для счастья. Несмотря на розовые облака, Аня была вовсе не глупа. Она относилась к категории сложносочинённых людей – её внутренняя реальность была многослойной, красивой и объёмной.

И однажды эта сложная анина реальность не выдержала столкновения с великой простотой – муж ушёл к молодой парикмахерше, выбрав горячие пирожки с капустой вместо Каравайчука и Бродского.

Великая простота втянула Аню в великую пустоту. Это была долгая серая полоса вниз в стиле «сериалы и вино», которая в итоге превратила Аню в фаулзовскую Миранду из «Коллекционера» — формально дружелюбную, формально симпатичную, однако весьма условную и пошлую в своей поверхностности. Аня-Миранда одевалась подчёркнуто сексуально, но при этом была холодна и бесчувственна. Кратковременный союз с таким же мужчиной столкнул эмоциональную фригидность с эмоциональной импотенцией – и обернулся падением обоих до той точки душевной деградации, где нет больше кислорода, а только ненависть и цинизм.

После этого Аня пошла по пути одноразовых связей. Секс не повод для знакомства, а вишнёвый сад здесь больше не растёт. Иногда она платила за секс массажистам. Иногда снимала красивых мальчишек в спортзале. Иногда заводила романы на один день в своих многочисленных поездках по миру. Мужчина в её глазах был тупым быдлом, ненужным и вынужденным приложением к члену.

Я читала это письмо на фоне лекций Дмитрия Быкова и чувствовала, что история Ани напоминает мне изгибы творческой ткани Пелевина с его шероховатостями и тенями от них в разное время суток.

Я написала Ане, что если прожить эти шероховатости, пройти вместе с ним по его теням, то, возможно, через некоторое время из кислой духоты нынешнего состояния проступит что-то новое. И предложила такой литературный пасьянс.

«Generation P» вернёт Аню туда, с чего всё началось — через крах сильной и надёжной системы (семьи), через отчаяние и потерянность в кружении оголтелого хаоса. Вечность оказалась иллюзорной, надежд больше нет, и только мухоморы способны дать кратковременное забвение.

«Чапаев и пустота» проведёт Аню через ужас перед новой простотой, которая пришла на смену многогранной и красивой сложности; через ужас растворения в пустоте, которая образовалась на месте былых ценностей любви, близости, верности, доверия, дружбы и духовного партнёрства; через тщетные попытки выстроить новую личную мифологию на пустом, проклятом месте.

«ДПП NN» и «Числа» проживут вместе с Аней её период цинизма и ненависти. Новый источник энергии найден в озлоблении и ожесточении. Этика закончилась – начались цифры. Нельзя больше верить в мораль, можно верить только в повторяющиеся простые ритуалы: товар – деньги – товар. В Бога больше никто не верит – все верят в гороскопы и приметы. Нет любви – есть спешная ебля по сходной цене. Нет отношений – есть бизнес и «ничего личного». Даже эрекция – и та возможна только над трупом, только ради денег и только в результате брызгания на член искусственным возбудителем. Это и есть апокалипсис, в котором нет ни продолжения, ни мечты об освобождении.

«Священная книга оборотня» прозвучит последней его нотой: в абсолютной духоте вдруг появляется холодный ветер. И это — любование злом. Пусть ветер пробирает холодом до костей. Но именно с него начинается возрождение. Он расшевеливает кучу остывшего пепла и раздувает в ней первую искру. Взаимная любовь двух оборотней – лисы и волка. Какие бы отвратительные существа ни были её источниками – всё же это любовь. Изнутри оборотней она пробивается через них навстречу друг другу – как через толстый старый асфальт, как через засохшую многовековую грязь. И ещё не понятно, чем это обернётся – но точно не чудом и не хэппи эндом, ведь падальщик способен только на кривую и страшную ухмылку, какой бы прекрасный душевный порыв за ней ни стоял. При этом хоть ухмылка гнилыми клыками кривая и страшная – но она подлинная. В этом есть потустороннее сочетание надежды и безнадёжности, которые и отталкиваются, и проникают друг в друга.

«Любовь к трём цукербринам». Девочка Надя поливает цветы. И всё. Очень незамысловатая работа. И сама Надя – очень незамысловатая: она не следит за новостями и не разбирается в политике, она только читает сказки, слушает французскую музыку, поливает цветы и раскладывает цветных пластмассовых зверюшек в цветочные горшки. В этом есть инфантильная и слабоумная приторность, которая, конечно, раздражает – но если присмотреться, то на дне цветочного горшка можно разглядеть неприметное кривое отверстие, замочную скважину, в которую входит ключ той сложной реальности, с которой всё начиналось.

И вот всё закольцевалось друг на друга. Нет урока и выводов. Нет линейности. Нет смысла. Нет цели. Есть одинокий, смутный и тревожный процесс движения магмы. Этот процесс происходил и в моей жизни в тот момент – и лишь его я могла разделить с Аней.

Примерно через год она написала мне второе письмо. Там была ссылка на восьмую сонату Бетховена в исполнении Валентины Лисицы. Иногда слова не нужны. Я слушала краски и оттенки, настроения и переливы и понимала, что любые текстовые пояснения уменьшат то, что хотела мне рассказать Аня о своей сегодняшней жизни.

Психолог-сексолог Настя Михеева.

© Настя Михеева, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.

Тест-исследование женской сексуальности с бесплатной расшифровкой результатов
2022-12-08T15:06:43+03:00


Сайт предназначен только для лиц старше 18 лет