Аня появлялась в моей жизни всегда неожиданно, но всегда под Новый Год. Мы запойно общались всю ночь напролёт, а потом она исчезала до следующей встречи.

В этот раз она читала мне Лил Пипа. Тревога, депрессия и одиночество, в каждой песне. И показывала фотографии. Такие добрые и как будто удивлённые глаза. Такой странный парень, сверхчуткий и сверхчувствительный. Хотел отогреть собою всех, кто замерзал. Но когда помощь была нужна ему, люди рядом, те преданные фанаты в трейлере, те многочисленные коллеги и близкие друзья даже не заметили, что сердце остановилось от передоза. Гулянка продолжалась возле синего трупа с открытым ртом. В 911 позвонили только спустя 6 часов.

От этой истории на меня веет каким-то и правда леденящим душу мраком. И становится понятно, почему она отыгрывает сейчас, спустя 3 года после его смерти. Потому что завершающийся 2020 действительно был каким-то немым многоточием из трейлера Лил Пимпа.

Человек и так всегда живёт на грани неопределённости и экзистенциального ужаса перед хаосом и бездной. Единственное, что прежде отделяло от них и давало видимость безопасности, это тонкая рукотоворная плёночка из созданных социумом защитных систем – финансовой и политической, здравоохранения и образования, социальных институтов и религий. Юнг интересно заметил, что если бы мы таким образом не пытались упорядочить хотя бы фрагмент хаоса, чтобы потом влезть на эту кочку обеими ногами и опереться на неё, то ницшеанский взгляд бездны прямо нам в глаза был бы абсолютно невыносим. То есть все созданные нами системы создали некую иллюзию предсказуемости: у меня хорошая страховка, хорошее образование и хорошая работа – можно спать спокойно.

Но вдруг эпидемия жёстко предъявила фэйковость нашей защиты. Тонкая рукотворная плёночка прохудилась и порвалась, как истлевший от времени бабкин тюль, и с той стороны через дыры стало поддувать мраком.

Стена пала. Белые ходоки совсем рядом. Джокер в маске пляшет на горящей тачке под вопли обезумевшей толпы. Мы тоже в масках, мы с ним заодно. Дыхание равно жизнь стало опасным. На наших масках так же нарисованы оскалы улыбок. «Как дела?» – «Хорошо». «Stay positive», – науськала нас психология успешного успеха. Мы, сука, выросли на тренингах личностного роста, а иначе зачем они были. Выросли до философии тотального оптимизма. До хюгге. До нисы. До практики благодарности. А если чёрный лебедь прилетит – то мы во всеоружии, после танцев с Тони в «Олимпийском».

А тут вместо лебедя явилась старуха с косой и сама навела нам магическую уборку, камня на камне не оставив от уверенности не то что в завтрашнем, а в сегодняшнем дне. Всё, что осталось, это только сейчас, чистый дзен. А в нём – спасибо, что живой. И stay negative, bro.

Близость равно любовь, принятие и тепло стали опасными и недоступными. Мы сидим одни дома и шарахаемся друг от друга на улице, чтобы поддерживать социальную дистанцию. С любым может случиться что угодно. Никто уже не удивляется тому, что вчера мы обнимались при встрече, а сегодня ты или он умер на искусственной вентиляции лёгких.

Всё это Аня говорит мне. Пьёт. И плачет.

Говорит, пьёт и плачет.

И татуировка Crybabe на лице Лил Пимпа – это татуировка на лице всего человечества сейчас, сегодня. На Анином лице. Так она говорит.

Баш на баш. У меня тоже есть истории для Ани.

Да, стена пала, и белые ходоки рядом, но дозор-то пока жив (а иначе кто это сейчас ведёт беседу?). Значит, он возведёт новую стену. Но на сей раз – настоящую, сущностную. Августин сказал, что зла как такового нет, оно есть нарушение добра. То есть укрепляя себя самого в добре, мы создаём надёжный антивирус против нежити и мрака. Добро – это просто делать своё дело, так хорошо, как получается, – сказала мне йога. Если ты врач – лечи. Если учитель – учи. Если сапожник – шей сапоги, ходокам, дозору, Джокеру, старухе и её чёрным лебедям с озябшими лапами. И делай это не из уныния, оно смертный грех. А из радости, как учил Серафим Саровский: «От внутренней натуги ничего доброго не сделаешь, а от радости – что угодно можно совершить». А где взять эту радость? Только изнутри любви к своему делу. Чем больше в нём укрепляешься и развиваешься, чем больше делаешь не ради выгоды, а ради служения людям и Высшей Силе, чем лучше делаешь, тем больше радости.

Аня спросила, а как же боль. Боль-то куда денется? Не помешает ли боль радости?

«Выпей её, как Шива. Переплавь яд в эликсир. Представь в своих руках большую белую раковину. Собери в неё всю боль из всех закоулков своей души. Белая раковина теперь наполнена чёрной смолой. Пей её. И наблюдай, как, проходя через основание горла, густая смола превращается в радужную прозрачную жидкость, которая напитывает тебя силой, светом и исцелением. Эту практику нам завещали учителя. И сказали: «Не бойтесь ничего». И запечатали своё слово абхая мудрой бесстрашия».

Аня спросила на всякий случай, не умер ли Шива после яда.

Нет, не умер. И я рассказала ей историю Сергея Полунина. И посоветовала посмотреть фильм «Танцовщик». Родившись в нищей украинской семье, в 13 лет он – звезда школы Королевского балета в Лондоне. В 19 лет – главный солист Лондонского королевского балета. Мир у его ног. Билеты, неслыханное дело, распроданы на годы вперёд. Заголовки газет взахлёб перебивают друг друга: «Он Бог!», «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!», «Невозможно оторвать взгляд!». Потом наркотики и алкоголь. И совсем другие заголовки: «Внутренние демоны плохого мальчика», «Сумасшедший дом Танцора», «Истерики в Королевском балете». В 22 года, на пике своего успеха, он в один день бросает всё: балет, Лондон, умопомрачительную карьеру.

Сражение с голодными духами прошлого было проиграно: гнев, усталость, бессилие. Семья принесла себя в жертву ради его балета, вкладывая в учёбу все заработки и разъехавшись в разные стороны ради лишней копейки (отец работал садовником в Португалии, бабушка работала сиделкой в Греции, а мама стала его личным тренером, который сурово требовал даже перед телевизором сидеть на шпагате). Не видя друг друга годами, родители развелись, семья распалась – и пришла огромная вина, что это произошло из-за его балета.

«Я занимался в 2 раза больше, чем остальные, потому что это был мой единственный шанс вернуть семью». Но склеить осколки не удалось. И тогда пропал смысл. Место смысла заняли решение ничего не чувствовать, депрессия, алкоголь и кокаин. «Когда танцуешь под кокаином, не чувствуешь боли». Но она есть. И она разъедает. «Я не выбирал балет. Это был выбор моей мамы. Я всегда надеялся, что получу травму, и мне больше не придётся танцевать».

Он просит своего лучшего друга поставить ему танец. Это танец-исповедь и танец-прощание. Бороться со своими демонами невозможно, победить их невозможно – можно только отдать себя им на съедение, как в древнем тибетском ритуале чод. Ты изготавливаешь из своей бедренной кости ритуальную флейту Kangling, призывно трубишь в неё, созывая всех своих демонов на пир, и по кускам скармливаешь им себя, до абсолютной пустоты, до небытия.

Мы смотрели с Аней этот танец на ютубе. Мы совершали вместе этот обряд. Сергей танцевал и плакал под музыку “Take me to church”. Шива пил яд. Джокер хохотал. Демоны пировали. Старуха улыбалась беззубым ртом. Лебеди апокалиптически били крыльями низкое небо. Game over. Be positive. Stay negative. Amen.

Сегодня ночью Аня позвонила мне. Она записалась на курс Лилии Ким по сторителлингу. В школе она хотела стать писателем. Но мама причитала, надрывно и убедительно заламывая руки, что Достоевский эпилептик, Толстой психопат, а Булгаков наркоман.  Поэтому надо выбрать такую профессию, чтобы всегда хлеб с маслом и трезвая голова. И «правильный выбор» был сделан. Но спустя много лет Аня вдруг поняла, что бутерброд давно колом в горле, а на трезвую голову воспринимать сюр нашей жизни совершенно невозможно. И наотмашь решила вслед за Омар Хайямом усами пол мести, опьяняясь дерзновением следовать за своей мечтой, и гори оно гаром, и будь что будет.   

– А как там твоя татуировка Crybabe, Аня?

– Теперь я знаю, что значат цветы на твоём лице.

– Ну, что, тогда с Новым годом?…)

Dr. Nasty (Настя Михеева)

P.S. https://www.youtube.com/watch?v=c-tW0CkvdDI

© Настя Михеева, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.